В феврале платформа Amazon выпустила документальный фильм про Уэйна Руни.
За осмысление великой 19-летней карьеры, завершившейся в прошлом году, взялся режиссер Мэтт Смит, уже работавший над документалками про Фердинанда и .
«Момент, когда у Ребекки нашли рак, изменил все». Исповедь Рио Фердинанда
Уместить все важные истории, случившиеся с Руни, в два часа невозможно. Так что фильм почти не говорит о трофеях и наградах, зато много рассуждает о начале карьеры, становлении Уэйна в статусе «золотого мальчика» Англии, бесконечных неудачах в сборной и слухах, которые окружали семейную жизнь футболиста.
Фильм доступен в онлайн-кинотеатре Amazon Prime, правда из России его теперь не так просто посмотреть даже с VPN.
Дария Конурбаева пересказывает самые яркие моменты.
Март 2020-го. Выглядящий чуть солиднее, чем на поле (на пару килограмм больше и с мощной бородой), Руни в куртке «Дерби Каунти» едет на матч Кубка Англии против «Манчестер Юнайтед».
– спрашивает голос за кадром.
– Нет. Я люблю его. Я все еще люблю играть. Я не глупый, знаю, что не буду играть еще 10 лет. Когда закончу, мне надо будет искать, чем себя занять, искать работу. Потому что будет соблазн просто сидеть дома и успокаивать себя: «Мне нечем заняться, так что выпью-ка я бокал вина». А из этого не выйдет ничего хорошего. Важно находить, чем себя занять. Я в переходном периоде от игрока в тренеру. Я хочу попробовать и тренировать на высшем уровне, хочу испытывать себя.
В январе 2020-го Руни вернулся из США в Англию, отыграл год в «Дерби Каунти», а потом завершил карьеру и стал его главным тренером.
«Это новое начало, – говорит он. – Мне надо многому научиться, многое улучшить. Много попробовать и достать лучшее из себя. И в перспективе попробовать вернуть этот клуб обратно в АПЛ».
Руни спасает «Дерби»: отказался от работы в АПЛ, оплачивает нужды команды и не сдается даже после снятия 21 очка
Возможно, документалка про великого тренера Уэйна Руни появится через пару десятилетий. А пока фильм переносит нас в середину 2000-х – и в историю личной жизни футболиста. О своих переживаниях он вообще говорит больше, чем о финтах и голах.
– Как хорошего человека. Для меня важно, чтобы люди – партнеры по команде, тренеры, друзья и близкие – помнили меня по тому, кто я, а не что я сделал.
Случались вещи в прошлом, например, с девушками, вещи, о которых я сожалею и которые ассоциируются со мной (Уэйна несколько раз обвиняли в изменах жене, подробности – ниже). Это важно, потому что было частью моей жизни, моего взросления. И да, это подпортило мне репутацию. Люди все еще видят меня через призму тех событий. Но я больше не тот Руни.
Режиссер Мэтт Смит мощно порылся в семейных видеоархивах семьи Руни. Путешествие в прошлое начинается с кадров свадьбы в 2008 году.
Пара познакомилась в раннем детстве. Колин была лучшей подругой двоюродной сестры Уэйна Клэр. Ее отец и отец Клэр управляли местным залом бокса – и их дети росли вместе.
«Я следил за Уэйном годами, исследовал его, – вспоминал во время свадьбы отец Колин Тони. – Вы видели фильм «Знакомство с Факерами»? Вот примерно так все и было, прада, Уэйн? Эта пара была под микроскопом с 16 лет, и они справились с этим давлением».
Уэйн признается, что с 12 лет знал, что хочет сходить с девушкой, живущей по соседству, на свидание: «Я как-то сказал ей: «Когда мы вырастем, то поженимся и будем растить детей». Она посмотрела на меня с улыбкой: «Ха, отличная шутка».
«Чем больше я отказывала, тем больше он говорил, что однажды получит это свидание, – вспоминает Колин. – В 13-14 лет Уэйн был нахальным, полным уверенности в себе, вечно чем-то занятый. Помню, как он крутился возле моего дома, и полрайона регулярно слышали, как его мама кричала через всю улицу: «Уэйн!» Он был очень обаятельный, и это привлекло меня в нем».
Оказалось, что Руни-подросток был романтиком: в начале отношений он писал будущей жене стихи, листочки с которыми она хранит до сих пор.
Неожиданная сентиментальность от ребят, выросших в рабочеклассовом районе Ливерпуля.
Семья Руни жила в районе Croxteth на северо-востоке Ливерпуля. «Мы были на Armill Road, моя бабушка – рядом. Это отличный район, у которого, конечно, были свои плохие дни. Но если ты оттуда, то просто живешь, не чувствуя, что это какое-то жестокое место».
Кстати, в соседях у Руни была семья Александера-Арнолда (до – всего полчаса пешком). Тренировочная база «Ливерпуля» – тоже поблизости.
Но Уэйн с детских лет болел за «Эвертон». С младшими братьями Грэмом и Джоном они тренировались в академии «ирисок» и после школы ехали на тренировку на 2-3 автобусах: «Я постоянно играл в футбол и разбивал предметы в доме. Когда мама отбирала мяч, я играл свернутыми в клубок носками. Она постоянно ныла на эту тему!»
«Он был непослушным, просто ужасным, – подтверждает мама Уэйна Джанетт. – Не для других: все остальные его обожали и считали шелковым. Но со мной он иногда был просто чудовищным».
В академии Уэйн почти сразу стал лучшим бомбардиром: «Помню, как играл в детской команде и знал, что я хорош. Обычно на таком уровне забиваешь по 2-3 мяча за матч. Я же забил 80 голов за сезон.
Помню, как представлял, что я Тони Йебоа (ганский футболист, трижды становившийся лучшим бомбардиром Бундеслиги в составе «Айнтрахта», три сезона провел в «Лидсе»), после того как он забил те голы «Ливерпулю» и «Уимблдону».
До сих пор друзья в Ливерпуле называют меня Джимми – в честь Джимми Флойда Хассельбайнка (голландский нападающий, в конце 1990-х игравший за «Лидс», в середине 2000-х – за «Челси»). Потому что в детстве я забил гол, сделал такой же кувырок, как он, и это фото даже попало в районные газеты».
Родители Уэйна воспитывали троих сыновей, и это наверняка давалось им непросто: «Мама отвечала за дисциплину, а отец вступал в дело, если мы заходили слишком далеко. До сих пор помню несколько споров, в которых я очевидно разговаривал с ним так, как нельзя говорить с отцом. Мы ругались, он давал мне подзатыльник.
Помню, как пошел на рыбалку, когда мне было лет 14. Я попросил у отца денег, он дал мне фунт. Я посмотрел на него: «Что это? Что я должен с этим сделать?» Он дал мне затрещину.
Мы никогда не были богатой семьей. У нас было все, что нужно, и отец работал очень тяжело, чтобы содержать семью из 5 человек. Это было не всегда просто. Думаю, ему показалось, что я неуважительно отношусь к его труду, когда я так отреагировал на деньги».
Некоторые детали взросления и отношений с родителями Уэйн вспоминает с теплотой: «Я помню, как по пятницам или субботам отец ходил в паб, и я говорил ему: «Когда вернешься, принеси еды». Я лежал в кровати и ждал, когда он вернется. Он разрешал мне поесть принесенный с собой takeaway. Я любил это время, оно было только мое с отцом, без моих братьев».
Но самые близкие отношения у Уэйна были с бабушкой по отцовской линии:
«Я проводил много времени в ее доме, она была главной в семье. Очень сильной женщиной, которой нам очень не хватает. Ростом всего 150 см, я обожал ее.
В 9 вечера она всегда отправляла меня включать электрическое одеяло, и мы вместе сидели под ним, смотрели телевизор, комедии или сериалы. У нее был небольшой вагончик рядом с домом, из которого она продавала напитки, чипсы, всякую мелочь. Она как будто была немножко цыганкой, весь район ходил к ней. А я брал у нее газировку и шоколадки и продавал в школе, зарабатывал немного денег.
Она умерла в 2002-м и похоронена рядом с «Гудисоном». Бабушка была бы счастлива видеть, на каком уровне я заиграл. В минуты грусти я часто ее вспоминаю и до сих пор говорю с ней, это как молитва. Когда я уязвим, она все еще помогает мне».
В марте 2002-го «Эвертон» возглавил Дэвид Мойес. Он до сих пор вспоминает, как услышал о молодом таланте:
«Когда только я получил работу в «Эвертоне», кто-то сказал мне: «Да ты счастливчик! У вас в академии есть парень, Уэйн Руни». Он был невероятно талантлив – мальчишка, который просто любил играть в футбол. Он был настоящим футболистом с улицы: играл в собственном саду, на дорогах, в парках с парнями побольше. И мы – и он – знали, что он должен одновременно с этим держаться от этих улиц подальше. Если бы он попал под влияние алкоголя в тот момент, то ничего бы не достиг».
Как и многим молодым игрокам, выросшим в атмосфере рабочего класса, Уэйну пришлось выставлять границы с собственным окружением, чтобы добиться успеха на старте карьеры.
«Однажды я переходил дорогу с бутылкой сидра в руках, а в машине сидел Колин Харви, мой тренер в тот момент, – вспоминает Руни. – Он притормозил, чтобы я мог перейти, я увидел его за рулем и подумал: о черт! На следующий день он подозвал меня: «Слушай, ты самый большой талант, который я когда-либо видел в таком возрасте. Не потрать его».
Мне было 16. Это важное время в жизни, потому что если хочешь профессионально играть в футбол, то в этот момент должен принять решение. Друзья идут в паб, уговаривают тебя остаться, но ты не можешь: идешь домой и концентрируешься на тренировках. Это сложное решение».
Руни признает, что был не самым милым подростком и многое делал неправильно: «Я влезал в огромное количество драк, уличных потасовок. Я не был хулиганом, но иногда переступал черту, как сейчас это вижу. Не знаю, было ли это проявлением злости. Иногда тебя бьют, и это не очень здорово. Но я научился как будто получать удовольствие от этого.
Я много ездил на концерты: Travis, Stereophonics, группа из Ливерпуля Cast. После концертов постоянно случаются драки. Можете себе представить: центр танцпола, и нас человек 15 скаузеров – а сам концерт в центре Манчестера.
Помню, в 13 лет мне выбили челюсть. Какой-то парень схватил меня за шкирку и начал бить. Я увернулся, он замахнулся снова, но я резко ударил его, смог вырваться и убежать.
Мы специально много ездили в Саутпорт (небольшой город к северу от Ливерпуля), чтобы подраться. Однажды я вернулся с рассеченным глазом. Мама была не очень довольна: мне было около 12».
Стычки молодости закаляли характер: «Все говорят: ты должен бороться, чтобы выжить. И я не имею ввиду именно физическую драку, но ты должен работать упорнее, чем кто бы то ни было. Мы не получали никаких послаблений от государства или людей у власти. Мы должны были сами пробивать свой путь в жизни».
У молодого Руни не было проблем с уверенностью в себе: «Когда попал на тренировку «Эвертона», знал, что я лучший игрок на поле. Даже в возрасте 16 лет я считал именно так».
Соперников такое эго раздражало еще на уровне молодежных команд.
«Я играл против него, когда ему было 16, в матче вторых команд, – вспоминает Гари Невилл. – И он просто измотал меня и Дэвида Мэя, я не мог в это поверить. Я знал, что он просто маленький грязный засранец. Он играл как уличный мальчишка. Боролся за каждый мяч, прыгал на каждый верховой мяч, летел в каждый стык. Оборонялся и атаковал, как будто от этого зависела его жизнь. Добавьте к этому талант – и поймете, почему он такой особенный».
В основе «Эвертона» за Руни внимательно присматривал Мойес: «За молодых всегда волнуешься: представьте мальчишку лет 15, 16, 17, который сошел с рельсов. Моей задачей было сделать все, чтобы у Уэйна Руни не было шансов слететь с катушек».
Кажется, у Мойеса получилось: Руни дебютировал в основе «Эвертона» 17 августа 2002 года в матче против «Тоттенхэма» и сходу отдал голевую передачу. Первого гола в АПЛ пришлось ждать пару месяцев, Уэйн отчаянно торопился. 19 октября «Эвертон» принимал «Арсенал», к тому моменту действующего чемпиона, чья серия без поражений достигла 30 матчей. Уэйну же через 5 дней исполнялось 17:
«Это была моя последняя игра в 16 лет, и я жутко хотел забить в этом возрасте. Я начал матч на лавке и думал: без шансов! Играть против лучшей команды в лиге, более 30 матчей без поражений. Виейра, Сол Кэмпбелл, Анри. Я был в восторге и ужасе одновременно и думал: «Черт возьми, это Дэвид Симен! И все те игроки, за которыми я следил годами». И тут я понял, что никогда не осознавал, насколько они огромные. Просто огромные!»
Слава о молодом таланте дошла и до Лондона.
«Люди говорили: есть молодой парень в «Эвертоне», который забивает голы, у него тело взрослого мужчины, – вспоминает Тьерри Анри. – И когда я увидел его, то переспросил: «Хей, сколько ему? 16?!» Смотрел на него и видел силу. Иногда, когда пересекаешься взглядом с игроком, сразу понимаешь, на что он способен. И это было видно в Уэйне Руни. Смотрел на него и знал, что он хочет добиться успеха, хочет уничтожить все вокруг себя. Когда мы играли с «Эвертоном», от нас ждали только победы. Но Уэйну Руни было плевать, кто играет против него и чего ждут от этого матча. «Вам придется полюбить меня таким, какой я есть» – когда он играл, то был словно в режиме выживания».
Руни вышел на замену на 80-й минуте: «Я думал: если у меня будет шанс, я пробью. Пробью отовсюду! В какой-то момент Сол Кэмпбелл пятился назад, и я понял, что это мой шанс. Удар должен был быть идеальным, чтобы мяч залетел в ворота».
Гол подбросил Руни в историю: «Эвертон» победил 2:1, 30-матчевая серия «Арсенала» закончилась, а Уэйн стал самым молодым автором гола в истории Премьер-лиги. Пацан, который был слишком молод, чтобы получить водительские права, только что забил Дэвиду Симэну.
После матча Уэйном восхищался Арсен Венгер: «Эвертон» был великолепен, они бились на протяжении 90 минут, и во второй половине Руни сделал разницу. Это особенный гол и особенный талант. Самый большой английский талант, который я только видел за все мое время в Англии. Надеюсь, он не травмируется в ближайшие 2-3 года и будет способен ментально справиться со всем, что будет с ним происходить».
Уэйн получил признание своего футбольного таланта, но к этому прилагалось невероятное внимание прессы – в начале 2000-х, в золотое время британских таблоидов:
«Тот уровень внимания, фотографы, следящие за тобой… Я всегда чувствовал, что люди смотрят на меня, следят, и я не хотел этого».
Агент Руни Пол Стретфорд считает, что с того матча против «Арсенала» для игрока все изменилось: «На стадионе стоял невероятный гул. Болельщики «Эвертона» ждали его, он был их мессия. С того дня жизнь больше не была прежней. Этот молодой парень был как кролик в свете прожекторов. Тот уровень оскорблений, с которым он внезапно столкнулся, был просто бесконтрольный и безумный. Пресса просто формировала свою повестку».
В январе 2003-го Руни подписал новый контракт с «Эвертоном». На пресс-конференции он впервые в жизни оказался перед таким количеством журналистов и явно не был готов к такой публичности.
«Он стал известным так рано, это было непросто для него, – сочувствует Руни журналист The Sunday Times Джонатан Норткрофт. – Он просто бормотал себе под нос всю пресс-конференцию. С этого пошли слухи, что он не очень умный, что он не умеет читать или писать».
К тому моменту Уэйн уже встречался с Колин. В 17 он купил свой первый дом в Формби (элитный пригород Ливерпуля, в котором живут многие игроки и тренеры, включая Юргена Клоппа). В новом огромном доме молодая пара прожила всего 8 – очень непростых – месяцев.
«Уэйн был на матчах каждую неделю, а я ездила от мамы домой и рыдала в машине, – говорит Колин. – Мы повзрослели очень быстро, нам пришлось. Особенно в отношении прессы. Она была ночным кошмаром. Ты должен быстро научиться принимать критику. И привыкнуть к тому, что вся страна будет знать о ваших успехах – и о самых ужасных моментах вашей жизни. Ты не можешь спрятаться и пережить что-то самостоятельно».
В феврале 2003-го Руни вызвали в сборную Англии. Годом ранее игрока приглашали играть за Ирландию, откуда родом его семья, но он отказался: «Я весь насквозь англичанин».
«Конечно, мы слышали о нем, когда он начал играть за «Эвертон», – говорит экс-тренер сборной Англии Свен-Горан Эрикссон. – И чем больше мы видели его, тем больше понимали, что это будет великий игрок. От него могли ждать, что он будет скромным, нервничать перед тренировками. А он зашел в раздевалку, как к себе домой, на тренировке несколько раз жестко пошел в отбор с большими и состоявшимися звездами и всем своим видом показывал: я здесь, я готов».
Молодым дебютантом впечатлились почти все футболисты сборной.
«Он вел себя довольно нахально, – удивлялся Бэкхем. – Я видел мало игроков с его силой, возможностями, уверенностью, голевым чутьем».
«Иногда игрок делает что-то на тренировке, и вся команда понимает: воу, так не бывает, – объясняет Рио Фердинанд. – Он обошел пару игроков и легко пробил Пола Робинсона. Все посмотрели друг на друга: окей, теперь мы понимаем, о чем говорят все вокруг».
Руни стал самым молодым игроком (17 лет и 111 дней), дебютировавшим за сборную Англии – в товарищеском матче против Австралии. Первый гол на международном уровне тоже стал рекордным: за полтора месяца до 18-летия Уэйн забил Македонии в отборе к Евро-2004.
Пресса сходила с ума: ожидания от того поколения сборной, с Джеррардом, Бэкхемом, Лэмпардом, Фердинандом, и так были невероятные, а приход Руни и вовсе запустил их в космос.
«Было что-то примитивное в том, как он играет, что-то магическое в его появлении, – с улыбкой отмечает журналист Daily Mirror Оливер Холт. – Он был как неограненный бриллиант. Было чувство, что он может стать чем-то особенным. Возможно, тем самым финальным кусочком, который был нужен этому золотому поколению».
За восторгами были почти не слышны осторожные предостережения. «Уэйн был невероятным игроком, в этом нет сомнений, – признает Анри. – Но мне казалось, что нечестно в один момент нагружать всей ответственностью 18-летнего пацана. От него ждали, что он изменит все в английском футболе. Ему приходилось с этим справляться».
Дебютным турниром за сборную для Руни стал португальский Евро:
«Я помню, как мне просто нравилось все в отеле, как я хотел скорее сыграть. Мне было 18, я наслаждался всем вокруг. На том турнире думал, что я лучший игрок в мире. И до сих пор верю, что в тот момент так и было. Помню, как смотрел на Зидана и думал: «Мы обыграем вас, мы слишком хороши». На другой стороне поля могли быть Пеле, Марадона и Джордж Бест – это не имело значения».
Первый матч Англия проводила против Франции. Даже 18 лет спустя Руни вспоминает ту игру с усмешкой:
«Я ощущал, что если мы выиграем турнир, то это будет благодаря мне. Если не выиграем, то это из-за меня. Мне кажется, было видно, что французские центральные защитники боялись подходить ко мне. Они опасались, что физически не смогут соперничать со мной. В одном из стыков я оттолкнул Тюрама локтем, он отлетел, и я обернулся на него с видом: ну, теперь-то ты знаешь, кто я такой. Он в ответ посмотрел: черт, что я буду с ним делать?!»
Это не преувеличение. Даже Анри признал: «Если честно, то в тот день они нас разорвали. Мы должны были проиграть тот матч».
В шоке были даже партнеры по команде.
«Так невозможно играть против Франции! – восхищался Невилл. – Уэйн делал что-то, что для английского игрока было очень необычно. Это другой уровень, просто из другого мира. Французы были невероятными, Зидан и Анри были двумя лучшими игроками в мире, Тюрам был одним из лучших защитников – и Руни разрывал их на кусочки. Они ничего не могли с ним сделать. И ему было 18 лет».
Несмотря на все усилия Руни, Англия проиграла 1:2. «Мы не выиграли, но фанаты были возбуждены, – уверяет Бэкхем. – Это был восторг уровня Газзы, когда они смотрели на Уэйна, который играет за Англию».
Дальше Англия обыграла Швейцарию (3:0) и Хорватию (4:2), Руни в каждом матче отметился дублем. Четвертьфинал с Португалией сложился куда менее удачно: основное время закончилось со счетом 1:1, в экстра-таймы команды забили еще по разу, а в серии пенальти точнее оказались хозяева.
Все это Руни уже смотрел из больницы, в начале матча его заменили из-за травмы:
«Я сразу знал, что что-то не так: услышал хлопок и почувствовал его. Почувствовал трещину и подумал: о нет. Не было шансов, что я могу доиграть. Я был безутешен.
Меня тут же отвезли в местный госпиталь для рентгена. И на ресепшене был старенький телевизор в углу. С серией пенальти.
Вдруг все закончилось. Я сидел в португальской больнице в форме сборной Англии. Еще ужаснее было, что мы только что проиграли Португалии, и весь госпиталь прыгал от счастья».
Евро-2004 стал бенефисом, но вместе с тем и проклятьем для Руни. «Его влияние на тот турнир было так велико, что вся его остальная карьера стала заложником этих ожиданий, – объясняет Холт. – Он разрывал лучшие защиты в мире, и наши ожидания были так высоки, что что бы он ни делал после, становилось разочарованием».
Евро стал важной вехой в карьере Руни, но красок его публичному образу добавил скандал вне поля.
Летом 2004-го Руни признался, что в юности платил проституткам в то время, как уже встречался с Колин. История разлетелась по таблоидам, Уэйн несколько дней не появлялся дома в Формби.
«Мы были очень молоды и много спорили, – вспоминает случившееся Колин. – Я знала, что вокруг Уэйна есть люди, с которыми он тусовался и которые оказывали на него плохое влияние. Милые люди, но вместе с алкоголем – жуткая комбинация. Я говорила с первого дня: я не хочу, чтобы ты перестал дружить с ними, но просто не попадай в неприятности. Многие проблемы были вызваны алкоголем. Для Уэйна это не очень хорошая комбинация».
«Я был в неправильном месте, – сокрушается Уэйн. – И когда вовлечен алкоголь, принимаешь плохие решения – и затем страдаешь от последствий. Вот что случилось. Это не отменяет всей моей любви к Колин. Это случилось, это было неправильно. Но мы справились с этим».
Жена подтверждает, что давно простила Уэйна: «Когда такое случается, важно концентрироваться на том, чего ты хочешь. Потому что много людей вокруг будут говорить разные вещи. «Почему она простила его? Она должна была расстаться с ним еще много лет назад». Конечно, я слушаю людей, которые важны для меня, моих родителей, которые всегда давали мне позитивный взгляд на вещи.
Мы уже оказались в той ситуации и решили сесть и подумать, что можем сделать. Мы в любом случае не слащавая пара. Любим посмеяться, и нам хорошо вместе. У нас четверо детей. Люди говорят: о, они остаются вместе только ради детей. Это часть ситуации, но мы также любим друг друга. Я надеюсь, он учится на своих ошибках и больше не будет попадать в такие ужасные ситуации. Но это случается, и я должна с этим справляться. Если бы я не простила его, я бы закончила отношения».
Громкий дебют за «Эвертон» и персонально успешный Евро не могли остаться незамеченными. Летом 2004-го за Руни пришел «Манчестер Юнайтед».
Фанаты в Ливерпуле были в ярости, они надеялись, что футболист останется хотя бы еще на сезон. «Однажды синий – всегда синий, – так было написано на его футболке!» – возмущались болельщики «Эвертона».
Дебют за «МЮ» пришелся на матч Лиги чемпионов с «Фенербахче».
«Я должен был мощно начать свою карьеру за «МЮ», потому что я скаузер, – говорит Руни. – Не так много игроков из Ливерпуля играют за «МЮ» и быстро завоевывают любовь фанатов. Я знал, что должен начать ярко. Хотел, чтобы, уходя домой после матча, фанаты говорили своим детям и друзьям, как хорошо я сыграл».
Кажется, получилось:
«Он был всего лишь ребенком! – до сих пор восхищается Фердинанд. – Но он всегда создавал большие моменты. Дебют за «МЮ», хет-трик – бам! Только что подписанный 18-летний пацан отодвинул от штрафного Гиггза или кого-то еще: «Подвиньтесь, это мое время» – бам! Он просто всегда это делал, особенно в молодости. Такое бесстрашие, которое не часто видишь».
Несмотря на яркий старт, в первые два сезона в «МЮ» Руни оставался без трофеев. К весне 2006-го «Юнайтед» гнался за «Челси» Моуринью, и в апреле команды встретились на «Стэмфорд Бридж». Для второго подряд чемпионства «Челси» нужно было просто не проиграть этот матч.
«Мы знали, что если «Челси» победит, то выиграет лигу в этот день, – с досадой вспоминает Руни. – И перед игрой я поменял бутсы, сменив шипы на большие, длинные, металлические – максимально разрешенной длины, потому что хотел сделать кому-то больно, попытаться травмировать кого-то. Если они набирали очко, то выигрывали лигу. В то время я не мог этого принять. В одном эпизоде я шел против Джона Терри и попал ему прямо в ногу. Он уезжал с матча на костылях».
Жозе Моуринью позже нашел оправдание поступку Руни: «Возможно, кто-то осудит его, скажет, что это неправильно. Но люди, для которых футбол значит столько же, сколько для меня, смотрят на это с другой стороны. Он был просто молодым парнем, который расстроен, разочарован, который не мог принять, что они проигрывают чемпионат во второй раз подряд. Для меня это определяет характер».
Сам Уэйн тоже не доиграл этот матч из-за травмы в самой концовке: «Я винил себя за эту травму. Мой носок зацепился за землю и нога прогнулась вперед. Я сломал три плюсневые кости».
На трибуне в тот момент находился тренер сборной Англии Эрикссон. Через месяц сборной предстояло ехать на ЧМ-2006.
«Вряд ли в тот момент Уэйн хотя бы на минуту думал про чемпионат мира. Он просто хотел выиграть тот матч и не дать «Челси» взять титул. Я был на том матче, и в момент, когда Руни упал на газон, в моей голове проскочило: вот дерьмо!» – вспоминает швед.
Руни не мог позволить себе пропустить свой первый чемпионат мира и делал все, чтобы ускорить восстановление: лежал в кислородных камерах, работал со всеми возможными специалистами. Плюсневые кости как будто становились главной темой английских турниров: за 4 года до этого Бэкхем сломал свои, и теперь по тому же пути пошел Руни – продолжатель Бэкхема в роли мегазвезды Англии.
«Сэр Алекс не хотел отпускать его на чемпионат мира, – говорит Эрикссон. – Он прямо говорил мне: «Не вызывай его. Свен, если ты это сделаешь, я убью тебя!» – «Алекс, езжай в отпуск. Я возьму Руни и мы поедем в Германию, извини». Если был даже малейший шанс, что он будет здоров, даже для одной игры, и я бы не вызвал его, меня бы убили еще до ЧМ».
В итоге клуб и сборная наняли независимого специалиста, который должен был решить, поедет ли Уэйн в Германию. «Он вывел меня на поле, смотрел на то, как я двигаюсь. В последнем тесте он просто наступил мне на ногу. Спросил: «Больно? – Нет. – Ты можешь играть». На следующий день я вышел на первую тренировку с командой. В центре поля был мяч, я ударил по нему, целясь в перекладину. И потянул пах. 6-сантиметровое растяжение, про которое я не говорил физиотерапевтам или тренерам (Свен-Горан узнал о травме только сейчас). Я думаю, это было наивно, но я хотел играть. Я хотел играть за свою страну. И думал, что буду в порядке».
В это время к Баден-Бадену, где базировалась сборная, было приковано внимание всей Англии.
«Ожидания были невероятными, – говорит журналист Джонатан Норткрофт. – На всех обложках кричали: Англия выиграет ЧМ! Это золотое поколение, лучшая команда, которая когда-либо существовала. Мы знали, что игроки уже подписывали контракты на биографии. А жены и девушки становились знаменитостями. Баден-Баден – очень тихий и спокойный немецкий город. Там был всего один бар, в который ходили родные футболистов, их родители. Там не было ничего безумного, но это становилось безумием. Огромное количество фотографов, папарацци вокруг. В те времена такие сенсационные фотографии были большим делом. И чем дальше, тем больше становилось напряжение между прессой и командой. Это была эра, когда тебя не пускали особенно близко к игрокам. Возможно, глядя на багаж предыдущих турниров, это было справедливо. В 1998-м Дэвид Бэкхем удалился в матче против Аргентины и был уничтожен: не только прессой, но всей британской публикой. Это был огромный шок, линия разделения между прессой и командой».
Не имея доступа к игрокам, журналисты крутились вокруг их семей.
«Были вечера, когда мы ходили выпить и приятно проводили время, – Колин была в Германии вместе с остальными WAGs. – Мы не делали ничего плохого! Игроков не было с нами, мы никогда не вытаскивали их из отелей потусить. Это был самый запоминающийся турнир, на котором мы чувствовали себя одной большой английской семьей».
Гари Невилл, правда, не согласен, что такая семейственность шла на пользу команде: «Элитных спортсменов не должно ничего отвлекать. Это чемпионат мира! Нас же отвлекали вещи, которые вы не можете себе представить. Если честно, когда я сейчас оглядываюсь на ЧМ-2006 и думаю о том, как все было организовано, как шла подготовка к турниру, как с нами путешествовали WAGs и семьи, травма Уэйна, вся эта ерунда… Это просто безумие».
Руни же оказался просто не готов к турниру физически, он тренировался и играл на обезболивающих.
«Чтобы выигрывать на турнирах вроде чемпионата мира, ты должен быть на абсолютном пике, – объясняет Невилл. – И Руни нужен был футбол, ему нужны были матчи, чтобы набрать форму. Ему нужны были резкость, сыгранные матчи, а у него этого не было. И это вызывало разочарование, которое он не мог выдерживать».
Англия весь групповой этап играла не лучшим образом, но вышла из группы с первого места. Тогда же случился матч против Тринидада и Тобаго с великим комментарием Василия Уткина.
В первом матче плей-офф сборная прошла Эквадор, а в четвертьфинале снова попались заколдованные португальцы. Весь матч Уэйн смотрелся неплохо: боролся, старался бежать за каждым мячом и хорошо выглядел на фоне здоровых португальских защитников. А затем, как писали потом в медиа, наружу вылез футболист с улиц.
«Я до сих пор не понимаю, почему рефери не дал мне фол до этого. И я до сих пор не знаю, наступил ли я на него случайно или специально. Я правда не знаю.
Игра продолжалась, я был один. Я разбил несколько вещей в раздевалке, когда зашел туда. Помню, как сидел там перед телевизором и смотрел матч. Это был, возможно, самый одинокий момент в моей жизни. Я понимал, что если мы пройдем дальше, то я пропущу полуфинал, потенциально – финал. Если мы вылетим, то это моя вина».
На пресс-конференции после проигранного по пенальти четвертьфинала Эрикссон предупреждал британские медиа: «Я думаю, что вы больше, чем я, в ближайшие годы будете нуждаться в Уэйне Руни. Пожалуйста, будьте внимательны сейчас. Он золотой мальчик английского футбола. Не уничтожьте его, я умоляю вас. Потому что он будет вам нужен».
После турнира Уэйну предстояло вернуться в «Юнайтед» и играть в паре с Роналду – уговоры которого по мнению многих заставили рефери показать ту самую красную карточку.
«Я говорил с Криштиану перед началом сезона и сказал, что нас ждет много медиашума вокруг происходящего. У меня не было никаких претензий к тому, что он сделал. Я просто сказал: давай вернемся и выиграем АПЛ. Думаю, он был сильно обрадован этими словами. Я хотел добиться успеха, хотел завоевывать трофеи. Это главный смысл играть в футбол».
Они выиграли – три чемпионства подряд и московский финал Лиги чемпионов.
«Перед финалом ЛЧ я не думал: о, будет здорово, если мы его выиграем. Я рассуждал, как ужасно будет, если проиграем. Страх поражения двигает мной больше, чем желание победы».
Сезон-2009/10 был одним из лучших в карьере Руни, но в матче ЛЧ против «Шальке» он получил травму. История повторялась: он снова ехал на турнир не в форме. И вокруг него постепенно собирался нарратив, что это хороший игрок, который не проявляет себя на турнирах.
В Южной Африке Англия Капелло еле вышла из группы и вылетела от Германии в первом же раунде плей-офф. Одновременно с этим дома таблоиды объявили, что Руни платил эскортнице за секс.
Колин снова его простила. «Когда такие вещи случаются, мы сели и я объяснился, – говорит Руни. – Это не милая и простая дискуссия. Это больше не повторится, я не хочу, чтобы такое происходило. И для нас пройти через это было непросто. Сложные дни, недели, месяцы. Но этот опыт сделал нас еще сильнее».
К осени Уэйна совсем заштормило, и он заявил, что хочет уйти из «Юнайтед».
О случившемся журналистам рассказал Алекс Фергюсон: «Меня предупредили сегодня, что нас ждут плохие новости. Агент Руни сказал, что Уэйн не будет продлевать контракт и хочет уйти. Это стало шоком. Мы помогали ему на протяжении всего времени в клубе, и это еще одна тайна для нас. Я знаю, как много мы помогали ему с его личной жизнью и другими проблемами. Двери все еще открыты. Кто знает…»
В интервью для фильма Фергюсон вспоминал: «Я не мог в это поверить. Потому что за пару месяцев до этого он говорил, что играет в величайшем клубе мира, в котором хочет остаться до конца жизни. Я просто не знаю, что изменилось у него в голове».
У самого Руни было очень логичное объяснение: «Мы продали Роналду, продали Тевеса, и я остался единственным топовым игроком. Я пришел в офис к Фергюсону и спросил: какой у нас план? Мы покупаем молодых игроков, которые еще ничего не доказали. Его ответ был: пошел вон из моего офиса».
Партнеры по команде тоже не поняли решение нападающего.
«Он выпустил публичное заявление, когда мы, его партнеры по команде, выходили из раздевалки на матч с «Бурсаспором» в Лиге чемпионов, – возмущался Невилл. – Не делай этого с нами, убери свое дерьмо куда-нибудь в другое место. Экраны Sky Sports news орут в наши лица: «Уэйн Руни!..» – и это ударило по нам как гора кирпичей. Нам казалось, что это был не он, он не мог так поступить с нами. Он невероятно командный игрок, и это единственный момент, когда я подумал: Уэйн подвел сам себя. И я был удивлен, что он пережил это. Потому что ходили слухи, что он собирается в «Сити», и это конечно же повлияло на его отношения с фанатами.
Сейчас я думаю, что этот поступок требовал больших яиц. Никто из нас в жизни бы не пошел к тренеру и не стал спрашивать: «Кого вы подписываете? Если вы не подпишете кого-то получше, я сваливаю». Мы бы вылетели за дверь быстрее, чем закончили предложение. Но игроки вроде Робсона, Кантона, Роя Кина и Руни… Это были персонажи, которые могли так сделать. Потому что они были настолько хорошими футболистами. И в них было некоторое безумие, которое позволяло им делать такое, это выделяло их из остальных».
Клуб предложил Руни новый контракт на 5 лет с зарплатой в 200 тысяч фунтов в неделю. После нескольких дней переговоров игрок согласился остаться.
«Уэйн извинился передо мной и игроками сегодня утром, – подтвердил все Фергюсон. – Я думаю, он сделает это и перед фанатами. Мы все были ранены событиями последних дней».
С оставшимся Руни «МЮ» продолжал выигрывать титулы и сыграл в трех финала ЛЧ за 4 года.
«Думаю, это были самые успешные 5 лет для одного клуба в истории Премьер-лиги, – заключил Уэйн. – Но мне обидно, что это остается немного в тени, потому что в 1999-м «МЮ» выиграл требл».
***
Все спикеры заключают: даже несмотря на рекорды, сегодня Руни можно назвать одним из самых недооцененных игроков того золотого английского поколения.
Рио Фердинанд: «Парнишка был гением. Просто безумие, что он делал. Невероятный футболист. И он был недооцененным. Был ли он слишком обычным? Выглядел как обычный парень с улицы? Не знаю. Но он не выглядит как суперзвезда, да?»
Журналист Оливер Холт: «Мы живем в эпоху индивидуализма, и мы видели это в Месси и Роналду. Но это никогда не было про Руни. Он делал работу для других».
Гари Невилл: «Он боролся за все, за каждый мяч – только чтобы выиграть матч. Был универсальным командным игроком».
А еще Невилл предупреждает: «Самой большой опасностью для него станет момент, когда он перестанет играть в футбол. В нем есть немного Гаскойна. Это как зависимость, в хорошем смысле. Он зависим от футбола, от адреналина, от шума».
Этот момент настал. Пока Уэйн справляется.