Футбол слепых – довольно молодой вид спорта, он появился в 1986 году. Уже в 1998-м прошел первый чемпионат мира, а в 2004-м футбол слепых вошел в программу Паралимпиады. Спортсмены выступают в двух категориях: тотально слепые и слабовидящие.
Это сочетание большого футбола и мини-футбола. Матчи проходят на искусственном газоне, а размеры площадки – 40 на 20 метров (как в мини-футболе). Она ограничена бортом – и чтобы мяч не уходил, и чтобы было проще ориентироваться. Недавно для зрелищности увеличили ворота: вместо 3 на 2 метра (как в мини-футболе) стало 3,66 на 2,14 (как в хоккее на траве). В футбол для слепых играют специальным мячом – он гремит, когда катится. Игроки выступают в светонепроницаемых очках, чтобы те, у кого есть остаточное зрение, не подглядывали.
В 2017-м Россия впервые победила на Евро (в 2015-м было второе место) среди тотально слепых, но в 2019-м выступила неудачно и даже не вышла из группы.
Евгений Шелаев – нападающий сборной России, в марте ему исполнится 28 лет. Главное достижение в карьере Евгения – та самая победа сборной России на Евро-2017.
Несмотря на то, что тренировки незрячих спортсменов почти не отличаются от работы, которую делают обычные футболисты, часто об их виде спорта либо не знают, либо не говорят, хотя там очень много интересного.
Пообщавшись с Евгением, мы решили это исправить.
***
– Я родился и живу в Москве. У меня незрячие родители, и я родился с такими же проблемами. Папа – программист, а мама воспитывает детей. У нее таких, как я, еще двое. Сестра ходит в восьмой или девятый класс. Она меня, наверное, побьет, но я не помню. А братик в этом году пошел в первый. Это я точно помню, потому что ходил с ним в школу первого сентября. К сожалению, редко провожу с ними время, тем более мы живем на разных концах Москвы. Два часа в одну сторону, два часа – в другую. Поэтому видимся мы нечасто.
До футбола периодически ездил на разные соревнования – по гимнастике, по легкой атлетике. Есть еще голбол, специальный вид спорта для незрячих, им я тоже занимался. Как и футбол слепых, он входит в программу Паралимпийских игр. А потом я решил остановиться на футболе. Сейчас еще начал знакомиться с дзюдо.
Сложно сказать, чем бы я занимался, если бы не футбол. Я в свое время работал тестировщиком приложения, грубо говоря, недопрограммистом. Там были нормальные деньги, и мне в какой-то момент это было очень интересно, но потом как отрезало. Думаю, из-за папиной работы я болел компьютерами лет с шести до восемнадцати.
Я ушел в футбол, потому что мне это гораздо интереснее и ближе, даже несмотря на то, что очень сильно потерял в зарплате. Если бы не футбол, я занимался бы каким-то другим видом спорта.
А в компьютерах я, конечно, до сих пор понимаю и могу что-то починить, если нужно, но мне это не нравится.
– Главная особенность быта – я не могу выйти из дома без трости. Она заменяет мне глаза. Раньше на стадионе меня просили ее сдать в камеру хранения, но я всегда отвечал: «А вы сдайте свои глаза». Маленький, борзый был. Без трости ориентироваться практически невозможно, но, когда я ходил в университет, случалось, что мне ломали трость, и я добирался домой без нее. Но это очень опасно и неудобно.
Иногда люди случайно цепляются за трость, и она ломается. Машины наезжают – такое тоже бывает. Сам себе я не ломал, но знаю людей, которые как-то на нее неаккуратно опирались, и она ломалась. В Москве есть очень большая проблема – люди в метро все в своих телефонах и не смотрят вообще ни под ноги, ни вперед, никуда. Часто у меня возникает вопрос, кто из нас слепой.
Все телефоны у нас с программой, которая позволяет читать с экрана, только у меня на инстаграм уйдет чуть больше времени, чем у вас. Если вы пролистаете ленту за минуту, то у меня это займет минут пять, потому что мне нужно провалиться в каждую публикацию, прочитать текст под ней, выйти и зайти в следующую. В этом плане мы чуть медленнее.
Незрячие люди без проблем готовят. Раньше очень часто спрашивали: «А как вы бреетесь?» Да точно так же, как и все остальные. Только без зеркала, на ощупь. А в остальном – вроде все как у всех. С деньгами сейчас очень удобно – заплатил через Google Pay и не надо париться. Это лучше, чем карточка, ведь с ней нужно еще пин-код вводить. Поэтому вопрос с обманом, связанным с деньгами, уже давно не стоит.
В метро бывает такое, что ты подходишь к краю платформы, человек говорит: «Не стойте так близко, отойдите чуть-чуть». Ты отходишь, а он – хоп – и встал перед тобой. У нас на конечной вечная война за место – кто успеет сесть в час-пик.
– Я учился в московской специальной школе-интернате №1, и там меня позвали на тренировку. До этого я вообще не слышал, что есть такой вид спорта, пришел один раз на занятие – и с тех пор меня затянуло.
В футбол слепых приходят достаточно поздно. Я начал играть в 16 лет, и для нашего вида спорта это средний возраст. У нас никто не занимается с четырех лет, как в большом футболе. Даже с семи не занимаются. Нижняя планка – наверное, 10-12 лет. Только в таком возрасте дети начинают с игрой знакомиться.
Если мы не на сборах, то тренировки проходят раз в день. Туда мне добираться где-то два-два с половиной часа на общественном транспорте. После – домой.
Тренировки у нас такие же, как у всех. Занятие начинается с пробежки, затем – разминка, потом – специальные беговые упражнения, а уже после этого мы переходим к работе с мячами. Сначала это индивидуальные упражнения – пасы короткие и длинные, перекаты. Абсолютно обычные упражнения. Потом мы отрабатываем разные комбинации, тренируем удары по воротам.
Обычно заканчиваем либо небольшой двусторонкой, либо пенальти. У нашего региона есть тренерский штаб, в сборной – свои специалисты, его формируют из тренеров из разных регионов. Перед матчами дают установку, общий план на игру. Что касается необходимых навыков, тут все то же самое, что и в обычном футболе. Нужны скорость, выносливость, сила.
– Конечно, случается, что подглядывают. За этим должны следить судьи. Если человек трогает очки без разрешения, то это нарушение и желтая карточка. Как правило, судьи очень лояльны к этому. Иногда они этого не хотят замечать. Как мне кажется, в России с этим сейчас стало получше, но в Европе до сих пор…
Раньше очки у нас были тряпичными – подглядывать было проще. И сборная России всегда была 5-я, 6-я на Европе. А в 2015-м стали надевать очки из специального мягкого пластика, и подглядывать стало сложнее.
Я так понимаю, что не все быстренько переобулись, и в финал вышли две команды, которые раньше никогда на таком уровне не играли – Россия и Турция. Как раз тогда мы и отобрались на Паралимпиаду, на которую не смогли поехать в 2016 году.
В нашем футболе чуть больше столкновений, чем в большом. Мы только приехали с турнира в Армении, и там очень многие травмировались, потому что игроки не обозначаются – в нашем футболе, когда ты идешь отбирать мяч, нужно себя обозначить, крикнув. Обычно такое случается у неопытных команд. А так – обычные профессиональные травмы: летят мениски, кресты иногда люди рвут.
У нас не совсем такая система, как в большом футболе. На чемпионате России мы играем за регионы, а не за клубы. Например, я выступаю за Московскую область. На региональном уровне нет верхней возрастной планки. А вот сборная России ставит перед собой высокие задачи, поэтому там чем ты старше, тем тебе сложнее. Самому опытному нашему игроку на чемпионате Европы было 38 лет.
Не знаю, как отвечать на вопрос о конкуренции. Если я отвечу, как есть, то будет не очень. Она есть, но не очень большая. Грубо говоря, по три человека на позицию. Среди нападающих, может быть, чуть побольше. Но это все равно мало, к сожалению. Но у нас нет проблем с ответственностью за результат даже при такой конкуренции. Казалось бы – чем меньше народу, тем проще попасть, а потом сложить ручки и сидеть. Но у нас, слава богу, такого нет.
Когда люди узнают, чем я занимаюсь, то не понимают, как это возможно. Оскорблений на почве любви к футболу я не получал, но недоумение было. Часто просят рассказать поподробнее. Людям это интересно.
Если не заниматься шапкозакидательством, то хотелось бы попасть в призы на Паралимпиаде. Там есть Бразилия, которая еще ни одну Паралимпиаду не отдала. Они просто на каком-то своем уровне. Так что есть Бразилия, а есть все остальные команды, с которыми тяжело, но можно играть.
Не понимаю, что делают бразильцы. Наверное, поэтому мы пока и не можем к ним приблизиться.
– У меня есть пенсия по первой группе инвалидности. Если говорить про региональную зарплату, то пенсия больше. Некоторые мои товарищи говорят: «У нас маленькие пенсии, а в Америке – большие. Поднимите мне пенсию, я хочу сидеть дома и ничего не делать». Я не очень это понимаю. Пусть мне лучше поднимут зарплату, и я буду чем-нибудь заниматься. Сидеть на шее у государства и просто получать деньги мне не по нутру.
В Центре подготовки спортивных команд Московской области нам ставят условие: нужно занять 1-е место на чемпионате России, и тогда у нас будут зарплата и стипендия от губернатора. Если мы не выиграем чемпионат России, то денег от региона не получим вообще.
Это, конечно, не очень, потому что, как мне кажется, мешает развитию футбола. У тебя не футбол, а война, по большому счету. Семью кормить надо, деньги нужны, поэтому ты завязан на результате. И так из года в год. Это очень давит и мешает, но чиновники считают, что им виднее. В 2020 году чемпионат России не проводился, и некоторые регионы почему-то зачли спортсменам результаты 2019-го, а некоторые – нет. И мы остались без стипендии.
Такие условия не везде. Например, в Йошкар-Оле ставят задачу попасть в тройку на чемпионате России. Просто для чиновников в Московской области первое место воспринимается как должное, ведь мы еще ни разу не проиграли. Из-за таких результатов многие думают, что конкуренции нет, и мы всех обскакиваем на одной ноге, но это не так. Финальные матчи мы выигрываем с разницей в один мяч. И иногда не без помощи везения.
Мой общий доход ниже средней зарплаты по Москве. Если есть квартира, то это нормально. Но если ее нет, то тяжело. Я квартиру еще не купил. Есть такая проблема: я не могу взять ипотеку.
Например, в марте 2020 года я сломал ногу, а чемпионат России планировался на май. И я бы на нем не сыграл. Повезло, что из-за пандемии турнир отменили. Наверное, я могу сказать, что являюсь одним из ключевым игроков Московской области, поэтому без меня что-то могло пойти не так. И остались бы мы без денег. И как вот платить ипотеку? Никак. Идти куда-то работать? Это сложно. Сейчас в принципе непросто найти работу, а незрячим, мне кажется, еще сложнее. Каждый выкручивается как может. Я стараюсь подрабатывать фитнес-тренером, раз уж связал свою жизнь со спортом. В сборной тоже есть зарплата. За победу на чемпионате Европы от государства каждый из нас получил по 100 тысяч рублей.
Мне было бы интересно менять мир вокруг, тем более, как показывает мой инстаграм (в нем Евгений рассказывает, как живут незрячие люди, и отвечает на вопросы подписчиков – Sports.ru), это неплохо получается: приходит обратная связь, люди благодарят. Карьера когда-то закончится, и я думаю о высшем образовании. Пока не знаю, куда идти. Мне интересно управление, но я понимаю, что без связей там делать нечего. В Госдуму и всякие такие органы просто так не попасть, а ниже… За 15 тысяч рублей не очень интересно сидеть в офисе.
– Я болельщик ЦСКА, и всегда им буду. Сейчас меньше времени, поэтому я редко хожу на стадион. В прошлый раз был на матче ЦСКА – «Спартак», а до этого – в 2018 году, наверное.
К сожалению, никто из игроков сборной России или профессиональных клубов с нами не контактирует. Это очень больной вопрос. Я уже несколько раз писал в соцсети сборной и игрокам лично, но они молчат. Как игроку мне было бы очень интересно пообщаться о том, как у них проходят тренировки.
В 2015-м Леонид Викторович Слуцкий приглашал меня на базу ЦСКА, но я задал не все вопросы, к огромному сожалению. Какие-то забыл, потому что волновался, о чем-то не успел спросить. Его контакты остались, конечно, но по своим каким-то глупостям я не могу его беспокоить. Совесть не позволяет дергать, он все-таки занятой человек. А с игроками мне было бы очень интересно пообщаться.
В этом РФС не помогает, насчет всего остального – не знаю. У нас проходит лига, по итогам которой награждает сам Симонян. С ветеранами чуть проще общаться. Мы можем с ним сфотографироваться, пообщаться. А вот с действующими игроками гораздо тяжелее связаться. Не знаю просто, как это сделать. Я так понимаю, что соцсети они ведут не сами. Через пресс-службу ЦСКА… Не могу же я написать: «Дайте мне номер такого-то и такого-то». Возможно, когда-то ЦСКА заметит, что у них есть и такие болельщики тоже.
***
После нашего первого разговора все резко поменялось – уже через неделю Евгения пригласили на домашний матч ЦСКА с «Химками». Он нанес первый удар по мячу, а после игры пообщался с Игорем Акинфеевым и Антоном Заболотным.
– Я давно писал им, что я у них такой… Отдел по работе с болельщиками заметил и придумал такую акцию.
Еще до нашего первого разговора с вами мне сказали, что такая возможность есть. Но я уже ни во что не верю, потому что многие планы срываются, когда о них рассказываешь. Поэтому я даже не стал об этом упоминать. О том, что все состоится, стало известно за 4 дня до матча.
Очень волнительно было. Мужчина, который меня сопровождал и выводил на поле, сказал, что у меня руки тряслись. Я, конечно, этого не заметил, но, наверное, ему виднее было. И потом ребята договорились с Антоном Заболотным и Игорем Акинфеевым, так что мы пообщались после матча.
Заболотный спросил, как у меня дела в футболе, а я ответил: «Получше, чем у тебя». Он стушевался, а потом как раз Игорь пришел. С ним мы побольше пообщались. Там были профессиональные вопросы – на тему спортивного долголетия, питания, тренировок. Это мне и было интересно. Мне кажется, глупо спрашивать: «Как у тебя дела?». Да мне это и не очень интересно.
Теперь к клубу стало чуть меньше вопросов. Они идут навстречу, когда появляется возможность. Но, по большому счету, ситуация не меняется. В большом футболе либо не знают о нас, либо… Очень мало таких акций, и они настолько точечные… За 10 лет это третья акция подобного масштаба: с «Локомотивом» мы сыграли, я ездил на базу ЦСКА и встречался со Слуцким и вот сейчас. Конечно, это воспринимается как успех, но ситуация кардинально не меняется.
– Вести инстаграм очень сложно. Если тексты ты еще можешь писать, то подбирать и выкладывать фотографии – нет. Истории – вообще отдельный разговор. У меня есть специальная программа, которая озвучивает все, что происходит на экране. Но надо понимать: все, кроме фотографий.
Я не так давно активно веду инстаграм, поэтому выгорания пока нет. Мне это нравится. Очень часто пишут: «О, пока не наткнулся на ваш аккаунт, не знал, что есть такой вид спорта». И это бальзам на душу.
После акции с ЦСКА число подписчиков в инстаграме не увеличилось. Клуб тегал меня, но ничего не произошло. Это удивило, ведь казалось, что там целевая аудитория, 500 тысяч человек. Пришло буквально 2-3 подписчика. Это, можно считать, в рамках погрешности.
В Европе про футбол слепых знают побольше, чем у нас. Одна из причин – в России не было крупных соревнований. В Италии, например, за 9 лет – три чемпионата Европы. А у нас ни разу. Я так понимаю, России просто неинтересно. Кому конкретно – не готов ответить.
К сожалению, в России люди в лучшем случае не знают, что существуют паралимпийские виды спорта, а в худшем – пишут комментарии типа: «Жалко, что нас не завоевал Гитлер. При нем всех таких бы сожгли. Зачем они нужны? Мы на них только деньги тратим как налогоплательщики».
Я столкнулся с этим в 2016 году перед Паралимпиадой, и ничего не поменялось. Сейчас я следил за Паралимпиадой, и ровно то же самое.
– Я не могу опираться на свой опыт, потому что я родился с такими проблемами. Как их преодолевать, когда они на тебя свалились, я, честно говоря, не знаю. Если ты потерял зрение, условно, в 16 лет, то это одно, если в 45 – это совсем по-другому.
Совет – искать любимое дело и заниматься им, потому что без него очень тяжело жить. И вообще неважно, что это будет. У кого-то – бисероплетение, у кого-то – программирование, у кого-то – массаж. И надо уметь переобуваться на лету – если что-то идет не так, иногда надо повернуть свою жизнь на 90 или даже на 180 градусов.
Когда-то я говорил, что мечтаю попасть на базу ЦСКА. Мне позвонил Леонид Слуцкий и сказал: «Вот тебе пальто – носи и мечтай о чем-нибудь великом». Процитировал фильм «Курьер». Поэтому я не знаю. Есть цели, а мечты у меня очень локальные. Пока все затмевает покупка своего жилья. Когда будет квартира, тогда станет куда проще жить, так как я буду знать, что это мое, и что мы с семьей не останемся без крыши над головой.
Тогда мечтать будет попроще.