Воспитанник ЦСКА и защитник «Крыльев» Никита Чернов подписал контракт до 2026 года со «Спартаком» и перейдет туда летом как свободный агент. Тогда же закончится контракт со «Спартаком» другого центрального защитника Ильи Кутепова.
Два года назад Черновым интересовался Доменико Тедеско. Как и другой новичок «Спартака» Данил Пруцев, Никита – клиент агента Павла Андреева.
В комментариях болельщики ЦСКА уже называют Чернова предателем.
После летней перестройки 2018-го Никита Чернов четыре месяца был основным игроком ЦСКА. Отыграл, например, 90 минут в первом победном матче с «Реалом». Может, это совпадение, но как раз при Никите в обороне был порядок (хотя играли то с тремя защитниками, то с четырьмя): в 11 матчах чемпионата только раз пропустили больше одного мяча. Для Никиты тот раз стал последним. После 1:2 с «Краснодаром» он уже не играл в РПЛ за ЦСКА.
Окончательно его зачехлили после 1:2 с «Викторией» в Лиге чемпионов. Роковых ошибок он там не совершил и, насколько знаю, всю весну-2019 скучал на лавке не только из-за прихода Дивеева, но и потому что отказался переподписать контракт с предложенным ЦСКА повышением – до 300 тысяч рублей в месяц.
Наверняка был и большой бонус за выход в Лигу чемпионов, но факт в том, что Чернова такие условия не устроили, а клуб пошел на принцип. Отказываешься? Тогда расстанемся. Странная принципиальность.
Никиту три года ждали в основе (с момента его удивительного дебюта в сборной Капелло) и, когда дождались, не разочаровались. По-моему, Дивеев в одной игре с «Зенитом» в июне-2020 накосячил больше, чем Чернов за четыре месяца. И ладно бы за Никиту получили как за Марадишвили, так нет же.
Чернова продали «Крыльям» за 500 тысяч евро и потратили их на Гогуа и аренду Шарлии. Получается, и денег на Чернова пожалели и на трансфере особо не заработали. И я не понимаю, почему ЦСКА так легко расстается с перспективными и далеко не безнадежными воспитанниками на фоне того, с каким трудом приобретает реально сильных игроков.
И тем более не понимаю, какие – со стороны болельщиков ЦСКА – к Никите претензии сейчас, когда он уходит в «Спартак».
Надо было всю жизнь сидеть в Самаре, ожидая, когда позовут назад? Странное пожелание 26-летнему игроку.
Надо было уходить куда угодно, но не в «Спартак»? А если сейчас зовут именно туда, а не в «Динамо» или «Зенит», то все равно сидеть в «Крыльях» и ждать?
Чернов еще в 2018-м показал, что готов играть в топ-клубе РПЛ. Упрямство боссов ЦСКА на три сезона откинуло его в более слабый клуб, поэтому теперь Никита тоже имеет право упрямиться. И ничего больше не ждать от ЦСКА.
Новый лимит не гарантирует ему место в старте, а слова о любви к ЦСКА гарантируют повышенное давление болельщиков. Но Чернов все равно идет в «Спартак» – и, по-моему, это достойно уважения.
Я пару раз делал большие интервью с защитниками, воспитанными ЦСКА и ушедшими в «Спартак». Например, с Андреем Мохом. В 80-е он дважды вылетал с ЦСКА в первую лигу.
– В конце 1988-го поняли, что сезон провален, и согласились отдать матч «Гурии». Об этом знали все игроки ЦСКА, кроме трех. Один из них (Игорь Корнеев – Sports.ru) забил в первом тайме три мяча, легко оббегая грузинских игроков, гулявших перед этим всю ночь. Выиграли 5:2. После матча вернули все грузинам до копейки.
— С приключениями. Те же люди, которые заходили от «Гурии», предложили: «Хочешь в «Черноморец» к Прокопенко?» В ЦСКА особо не складывалось — я и полетел в Одессу. Там — новое предложение: «Поплыли с нами в Италию». — «Неплохо! А как? Я же офицер». — «Оформим тебе паспорт моряка».
— Оформили за один день, и поплыли на теплоходе в Геную. Режим нарушали по полной программе. 400 человек обслуживающего персонала, из которых 250 — женщины. И нас — 20 футболистов. Потом потренировались немного в Генуе, а ЦСКА в это время собрался под руководством Садырина: «А где Мох?» — «Видно, опять лечится». Но им доложили из одесского СКА: «Ваш офицер плавает с «Черноморцем».
— В порту меня встретил патруль — и в Москву. Начальники ЦСКА начали муштровать. Оставление военной части — от года до трех. Я, конечно, испугался. Для начала отсидел 7 суток в пятиместной камере в Бутырке.
— После семи суток на «губе» тренировался в манеже с ЦСКА-2, а вслед за нами на поле вышло «Динамо», где вторым тренером стал Альтман из «Черноморца» — он и шепнул про меня Бышовцу. Они, видимо, переговорили с Садыриным, и тот меня отпустил.
— Он меня отчислил. В конце 1990-го, когда нас тренировал Альтман, мы бились за третье место. За три тура до конца на базу привезли Бескова: «Вот ваш новый тренер». Сели все высшие чины и заслуженный тренер, а мы с Добровольским больше всех возмутились: «Нет, мы Бескова не принимаем».
Мне перед Бесковым неудобно, но неправильно менять тренера за три тура до конца: дайте хоть сезон доработать. Альтман заслужил. Увы, следующий сезон начали плохо, Альтмана сняли, и пришел Газзаев, которому сказали избавляться от Моха. Он обвинил меня в поражении от Минска, я огрызнулся, и со мной разорвали контракт.
— Через день позвонили шесть команд: Киев предложил квартиру и Мерседес. Также звали «Спартак», Днепр, Харьков, Одесса, «Локомотив». Я собирался в Финляндию, но начальник «Спартака» Жиляев предложил: «Потренируйся недельку с нами. Потом уедешь». Из Финляндии не позвонили, я подписал контракт со «Спартаком» (им нужен был защитник вместо Базулева) и во второй игре забил московскому «Динамо». Затем побежал к их лавке и показал неприличный жест Газзаеву.
После этого в наши ворота назначили пенальти, который собирался бить Колыванов. Я попросил Черчесова: «Стас, не падай раньше времени». Я много раз видел, как Колыванов бьет пенальти, — он пытался косить под Добровольского, который замечал, куда склоняется вратарь, и бил в другой угол. Черчесов взял пенальти.
— Поехали на турнир в Южную Корею. Спонсоры пообещали 20 тысяч долларов, из которых игрокам по контракту причиталась половина. Узнав от администратора, что все деньги заберет клуб, мы взбунтовались: «Тогда не поедем в аэропорт». Старостин: «Вы чего, ребята? Мне Попову надо квартиру покупать». — «А мы при чем?» Романцев — нам: «Отстаивайте свои права. Я вас за это не накажу». После этого Старостин, скрепя сердцем, отдал. По 500 долларов каждому — большие деньги по тем временам.
— Собирались со «Спартаком» на новогодний турнир в Швейцарию. Из Барселоны позвонил Галямин: «Сколько за тебя «Спартак» попросит?» — «Не знаю». — «Можем дать 150 тысяч долларов». — «Думаю, хватит». Романцев отпустил, я выпросил испанскую визу за пятнадцать минут до закрытия посольства и улетел.
В «Эспаньоле» меня никто не знал. Просто нуждались в левом защитнике, и Галямин посоветовал меня. После недельного просмотра подписал контракт на две тысячи долларов в месяц.
Другой пример – Борис Кузнецов. В футбольном ЦСКА он застал даже хоккейного тренера Тарасова.
– Тренировались у него как спартанцы – кто выжил, тот и играет. Представь, у меня на шее человек, а у него в руках 20-килограммовый блин. У меня в ногах мячик. Он блин крутит, а я иду к воротам и должен забить. Бегали по вертикальной стене, а там высота приличная – метров шесть. Соревновались – кто выше. Первая тренировка – зимой. Снега по пупок. Прыгнули туда. Тарасов бросает мяч: «Давайте играть в футбол!». А как играть? Выпрыгивали из снега как камикадзе. Генералы смотрели, хохотали – чем больше крови, тем лучше.
Кувырки нас заставляли делать на асфальте – столько, что потом не разогнешься. Тарасов объяснял такие нагрузки тем, что спортсмен должен быть физически развитым. А мы мышцы так накачивали, что одежду каждый месяц приходилось менять. Тело-то у футболиста должно быть, как у гимнаста, а не как у качка. Первый круг завершили на предпоследнем месте, потом Тарасов навыписывал футбольных журналов. На тренировках появились квадратики, стеночки. Стали подниматься в таблице.
– Все хотели себя показать, особенно мы, молодые. Был у нас Витька Королев, здоровый кабан. У нас было упражнение – резиновый трос крепится на поясе, и ты убегаешь как можно дальше от борта. Тарасов подбадривает: «Давай, Витя, давай». Тот к-а-ак разбежался, а резинка возьми и оторвись – и прямо Витьке в жопу. Он две недели спать не мог. Только на животе.
… Потом в ЦСКА началась чехарда тренеров. Когда Морозова поставили, я был капитаном, но его киевская модель, вся эта беготня, мне была не близка. Я более творческий человек. Отыграл у Морозова один круг и попросился в другую команду. Морозов, как соратник Лобановского, был антиподом Бескова, и, узнав, что я собрался именно в «Спартак», стал препятствовать. Написал в характеристике, что я нарушаю спортивный режим. А кого примут с таким резюме?
– Я позвонил Ярцеву, объяснил, что ищу новый клуб. Он мне: «Чего ты дурака валяешь? Позвони Константину Ивановичу». А я парень молодой – как звонить такому великому тренеру? Ярцев дал телефон: «Звони, о тебе там уже говорят».
И вот сидим с женой на кухне. Меня колотит, как будто мне 220 вольт в одно место включили. Набираю, говорю дрожащим голосом: «Константин Иванович, добрый вечер». – «О-о-о, Борь, привет!» – «Хотел бы у вас играть». – «Да не вопрос, приходи на тренировку завтра в 11».
– Если б не Николай Старостин, меня б ни за «Спартак» не заявили, ни в ЦСКА бы не оставили. Увидел Старостин характеристику Морозова и говорит мне: «Не переживай, я все прекрасно понимаю. Уладим вопрос».
– Во время перерывов в чемпионате мы ездили играть товарищеские матчи в Подмосковье – чтоб денег подзаработать и лишний раз не тренироваться. Забивали там по 10-15 мячей. А ехать-то долго – два-три часа. Фильмов, как сейчас, не посмотришь. Так вот Николай Петрович брал микрофон и читал нам стихи. Даже заявки принимал: «А «Мцыри» можете?» Все по памяти читал. Легенда.
В Сочи застряли как-то в лифте, а он спускался по лестнице. Кричим ему: «Николай Петрович, мы в лифте застряли, выпустите нас». А он: «Меня 15 лет не выпускали. Ничего – подождете».
– А Бесков же всех раскрывал. Гаврилов в «Динамо» не нужен – а в «Спартаке» ведущий игрок. Шавло пришел из «Даугавы» – и стал игроком сборной. Меня в «Спартаке» признали лучшим защитником чемпионата. Я не играл, а летал. Знаешь, как говорят: не та мать, что родила, а та, что воспитала.
ЦСКА меня родил как футболиста, а «Спартак» воспитал, дал мне тот футбол, в который я играл всю жизнь. Это судьба: пришел туда уже зрелым игроком, и душа отдыхала – не мучился, а играл.