На год прощаемся с Австралией.
Australian Open – это не только борьба за первый «Большой шлем» в сезоне, но всегда и борьба с природой. Адская жара, лесные пожары, неуловимые мотыльки и жуки, пугающие даже местных болдетей, – экстремальные, но уже привычные детали январского теннисного антуража.
Но они, пожалуй, покажутся еще более рядовыми, если знать, что в XX веке австралийцы воевали с собственным национальным символом – эму.
Местные фермеры, устав от набегов на урожай, стали бороться с птицей, которую пресса назвала «серьезным и непредсказуемым противником» и «долговязым мародером песчаных равнин».
После Первой мировой войны правительство Австралии расселило на западе страны больше пяти тысяч ветеранов. Хотя выделенные земли часто находились в мало пригодных для сельского хозяйства районах, бывших солдат отправили выращивать пшеницу и пообещали деньги на удобрения и субсидии (которых они в итоге не увидели). Ситуацию усугубила Великая депрессия, из-за которой цены на пшеницу резко упали.
Но вместо сельскохозяйственных забот переселенцы в итоге оказались втянуты «в непрекращающуюся войну против врага такого же старого, как сама Западная Австралия», писали местные газеты.
Из-за засухи эму в поисках воды потянулись из внутренних районов страны в населенные. Больше 20 тысяч птиц отправились в район Кэмпиона и Уолгулана – городков недалеко от Перта, где выращивали пшеницу. Фермеры стали жаловаться, что эму опустошают посевы.
Эму могут питаться насекомыми, но в основном они травоядны. Кроме того, птицы часто проявляют интерес к деятельности человека. Их можно подманить на близкое расстояние, например, размахивая чем-то в воздухе, – так охотились австралийские аборигены.
Фермеры, многие из которых были бывшими солдатами, обратились за помощью к министру обороны – и в Западную Австралию направили военных.
Начало операции задержалось из-за октябрьских ливней, но рано утром 2 ноября 1932 года в Кэмпионе высадилась Седьмая тяжелая батарея Королевской артиллерии под руководством майора Меридита. С собой они привезли два пулемета и 10 тысяч патронов.
«Офицер, командующий операцией, получил из военного штаба в Сиднее заказ на 100 шкур эму. Перья будут использоваться при изготовлении шляп для всадников», – писали газеты.
Оружием теперь разрешалось пользоваться только прибывшим солдатам. Планировалось, что фермеры поселят военных, будут их кормить и оплатят боеприпасы. Транспортировку оплачивало правительство Западной Австралии.
«Посевы в этой части Западной Австралии как раз созрели, и мне объяснили, что винтовки для уничтожения птиц были совершенно неэффективны, потому что можно было подстрелить только одну или две птицы, прежде чем остальные разбегались в разные стороны. Обычные изгороди, сдерживающие динго и кенгуру, не препятствие для эму, поскольку птицы их перепрыгивают или сбивают, впуская кроликов», – излагал суть проблемы сенатор Гордон Браун.
Почти сразу стало ясно, что военные сильно недооценили птиц. В первый день экспедиции эму держались вне досягаемости пулеметов. Спустя несколько часов один из пулеметчиков наконец подтащил оружие достаточно близко, но в эту атаку все равно удалось подстрелить всего несколько птиц. Пресса теперь считала эму «неуловимыми».
4 ноября солдаты обосновались возле дамбы, куда пришли пить около тысячи эму. Они начали стрелять с близкого расстояния, но пулемет почти сразу заклинило. Пока его чинили, остальные птицы успели скрыться. На этот раз убили 12 эму.
В тот же день газеты передавали со слов одного из военных: «Эму доказали, что они не так глупы, как принято считать. У каждой стаи есть свой вожак – всегда огромная птица с черным оперением, высотой в шесть футов (1,8 метра – Sports.ru), – который следит за тем, как его собратья расправляются с пшеницей. При первых тревожных признаках он подает сигнал, и десятки голов высовываются из посевов. Несколько птиц в испуге бросаются врассыпную в заросли, а вожак всегда остается до тех пор, пока его собратья не окажутся в безопасности».
Чтобы разбавить неутешительные отчеты об операции, Меридит доложил, что его подразделение не понесло потерь.
Парламентарий из Нового Южного Уэльса издевательски интересовался, нужно ли отчеканить медали для участников этой войны. Его коллега из Западной Австралии ответил, что они по праву должны достаться эму, которые пока выиграли все битвы.
8 ноября операцию приостановили. Политики спорили, кто все-таки будет платить за патроны: меньше чем за неделю солдаты Мередита использовали две с половиной тысячи, но уничтожили несколько сотен эму.
Птицы не прекращали атаковать посевы, и фермеры потребовали возвращения военных. Кампания продолжилась 12 ноября и продлилась до середины декабря.
Мередиту приходилось импровизировать. Однажды он приказал установить пулемет на грузовик, чтобы не отставать от бегущих птиц. Это все равно не сработало: по асфальту грузовик ехал 65 миль/час, но на пересеченной местности с трудом разгонялся до 20. К тому же пулемет не удавалось крепко зафиксировать, чтобы точно прицелиться.
Оказалось, что попасть в жизненно важные органы эму одним выстрелом почти невозможно. Военные жаловались на прочные шкуры птиц. Кроме того, у эму много перьев, маскирующих реальные размеры тела, и стрелок с непривычки мог целиться слишком высоко или слишком низко.
Окончательно план с грузовиком уничтожало то, что на нем можно было преследовать только одного эму, а остальные постоянно разбегались.
Мередита поражало, как эму могут двигаться даже с тяжелыми ранениями. «Если бы у нас была дивизия с пулестойкостью этих птиц, она могла бы противостоять любой армии в мире. Они могут противостоять пулеметам с неуязвимостью танков. Они как зулусы, которых даже экспансивные пули не могут остановить», – удивлялся майор.
Другой солдат говорил: «Есть только один способ убить эму – выстрелить ему в затылок, когда рот закрыт, или в рот, когда он открыт. Вот как это трудно».
Газеты насмехались над «Великой войной с эму», а зрители сиднейских кинотеатров возмущались из-за кадров с ранеными и бегущими от пуль птицами. В Англии защитники природы протестовали против уничтожения редкого вида эму. Орнитолог из Перта Доминик Сервенти расценил это как «попытку массового уничтожения птиц».
18 ноября министра обороны спросили в парламенте, можно ли найти более гуманный способ уничтожения эму, чем пулеметы. Пирс ответил, что люди просто не осознают, какой вред могут нанести эти птицы.
За месяц кампании военные израсходовали все патроны и убили не больше тысячи птиц. Мередит утверждал, что еще две с половиной тысячи погибнут позже от полученных ранений.
Пресса писала, что «одержав хоть какую-то значимую победу, армия, наконец, бесславно отступила под оскорбления со всех сторон». Пирса, активно защищавшего участие военных и пулеметов в борьбе с птицами, прозвали «министром эму».
А кампания, которую даже в парламенте называли «фарсом» и «дорогостоящим провалом», продолжала провоцировать финансовые споры.
Например, Сельскохозяйственный банк выставил счет за боеприпасы на 24 фунта фермеру Д. Дж. О’Лири. Тот платить отказался и в ответ потребовал 924 фунта: девять – продовольствие для солдат, 10 – их транспортировка «на линию фронта» и пять – ремонт машины. Однако большая часть – 900 фунтов – это «возмещение ущерба за потерю 6000 бушелей пшеницы».
О’Лири жаловался, что солдаты «двигались не на своем брюхе, а в моем автомобиле. Причиной поломки колеса этого автомобиля стала упитанность войск».
А пшеница, по его словам, была не съедена солдатами, а уничтожена эму. Это якобы произошло из-за задержки в начале операции, когда Сельскохозяйственный банк и министр обороны выясняли, кто должен оплачивать стоимость боеприпасов.
Сенатор Берти Джонстон предложил списать долг.
Набеги эму продолжались из года в год. Фермеры несколько раз просили снова прислать солдат, а в 1943-м даже предложили бомбить эму с небольших самолетов, но им всегда отказывали. «Эта война, как ни парадоксально, постоянно ведется против существа, считающегося дома и за рубежом национальным символом Австралии», – писала пресса.
В итоге самым эффективным средством оказалось вознаграждение за уничтожение эму. С 1945 по 1960 год в Западной Австралии было убито почти 285 тысяч птиц.
В конце 90-х дикие эму попали под защиту, и считается, что сейчас их численность даже выше, чем до заселения Австралии европейцами.
