💔
Даниил Медведев был сегодня очень близок к титулу Australian Open – в финале он вел у Рафаэля Надаля 2:0 по сетам и в трех розыгрышах подряд был в одном очке от того, чтобы повести с брейком.
В итоге он проиграл, но деморализовало его не поражение, а отсутствие поддержки трибун – они сегодня были сильно за Надаля, который за карьеру проиграл в Мельбурне четыре финала разной степени душераздираемости, но сегодня боролся за великий рекорд. Враждебность трибун так расстроила Даниила, что пресс-конференцию после финала он начал с монолога, не дожидаясь вопросов. И какого.
«Я начну с истории ребенка, который мечтал о большом теннисе.
Я взял ракетку в руки, когда мне было шесть. Потом время быстро летит. Когда мне было 12, я играл турниры в России и, конечно, смотрел «Большие шлемы», матчи больших звезд, которых поддерживали зрители. И мечтал туда попасть.
Я начал играть европейские турниры. Помню, как играл что-то вроде юношеской Олимпиады в Турции, дошел до финала, и было классно: центральный корт, может быть, тысяча человек на трибунах, две тысячи. Было круто. В такие моменты начинаешь мечтать о более крупных кортах.
Важный этап для каждого юниора – это юниорские «Большие шлемы». Там можно увидеть профи, на US Open вы с ними даже ходите в один ресторан. И люди приходят тебя поддержать, хотя, наверное, не знают, кто ты такой. Но они тебя поддерживают. Это прекрасные моменты. В такие моменты я думал: «Да, я хочу играть «Большие шлемы» против лучших».
Я помню, как ездил на US Open и увидел Джона Изнера (экс-восьмая ракетка мира, обладатель 16 титулов ATP – Sports.ru). И думал: «Ого, он такой огромный, даже больше, чем по телевизору» (рост Изнера – 208 см – Sports.ru). Это приятные моменты.
Потом много «Фьючерсов», много «Челленджеров», пытаешься прорваться. И начинаешь играть крупные турниры. И у меня в карьере были моменты, когда ребенок начинал сомневаться, стоит ли дальше мечтать о большом теннисе.
Я помню, как дважды проигрывал на «Ролан Гаррос» – и я знаю французский. В своем возрасте я был где-то в топ-5, и это здорово, потому что у нас очень сильное поколение, много игроков, которые сейчас топ-10. И помню, как проиграл Бенджамину Бонзи, который сейчас в топ-100. Если я правильно помню, в зале тогда был только один журналист, российский. И я не мог поверить – это же «Большой шлем» и я уже был близок к топ-50. Это было удивительно. Мы с этим журналистом проговорили минут пять – и мне нравится общаться с журналистами.
Потом я помню тяжелое поражение от Пьера-Уга Эрбера, я упустил 2:0 по сетам (на «Ролан Гаррос»-2019; единственное до сегодняшнего дня поражение Медведева с 2:0 по сетам – Sports.ru). Он тогда провел потрясающий матч. И я люблю такие матчи, за это я люблю теннис.
Я был на грани топ-10, а своем возрасте – в топ-3 или топ-2 после Зверева. Я пришел на пресс-конференцию, был немного разочарован болельщиками и так далее. Было забавно, потому что я не хотел долго разговаривать, думал отвечать односложно. Там был один журналист – по-моему, итальянец. Он задал один вопрос – два слова в ответ. Больше вопросов нет. Были и российские, кое-что спросили.
Опять, ребенок сомневался, что стоит мечтать. И я все это рассказываю, чтобы описать моменты, когда ребенок переставал мечтать. И я не буду объяснять, почему именно. Но сегодня во время матча я перестал мечтать. Теперь я играю только ради себя и чтобы обеспечить семью и тех, кто в меня верит. Конечно, буду играть для России – потому что я чувствую оттуда огромную поддержку. Если перед «Ролан Гаррос» или «Уимблдоном» в Москве будет турнир на харде, я еду туда, даже если пропущу «Ролан Гаррос» или «Уимблдон».
Ребенок во мне перестал мечтать. Я играю за себя.
Вот и все. Вот моя история. Спасибо, что выслушали. Теперь можем перейти к вопросам о теннисе. Про историю я ничего говорить не буду».
Далее в ответ на вопросы журналистов Медведев все же пояснил свою позицию.
«Один небольшой пример. Перед подачей Рафы кто-нибудь крикнет: «Вперед, Даниил!» – и тысяча людей сразу шипит. Мертвая тишина. Перед своей подачей я такого не слышал.
Это разочаровывает, это неуважительно. Я не уверен, что после 30 лет у меня останется желание играть в теннис. Все зависит от того, что мне скажет окружение, как мы решим дальше проходить этот путь. Но ребенка внутри меня больше нет. И продолжать играть будет сложнее.
И я забыл рассказать. Когда я начал подниматься в топ-20, топ-30, начал играть с Новаком, Роджером, Рафой. У нас были сложные матчи, но я их пока не обыгрывал. И я помню много разговоров о молодом поколении – что оно должно становиться лучше, или же наоборот люди желали успехов. Это меня мотивировало.
Но, наверное, эти люди врали. Потому что в каждом большом матче я видел не очень много людей, которые желали мне победы. В итоге все это накопилось. И сегодня был пик.
Думаю, национальность играет роль. Какое-то время российский теннис был на спаде, но сейчас из-за меня, Андрея, Карена, Аслана снова переживает взлет. Это здорово. Надеюсь, мы будем привлекать новых болельщиков.
Но я замечаю, что когда мы играем против кого-нибудь из другой страны, люди болеют за них, а не за нас».